Шангина И. И. РУССКИЙ ТРАДИЦИОННЫЙ БЫТ. Орудия крестьянского труда

• БАБКА1
• БАРАБАНКА2
• БАРАН3
• БАРКУН4
• БАТОГ5
• БЕЗМЕН6
• БОРОНА7
• БОТАЛО8
• БРУСЕЛЬНИЦА9
• БРУСОК ТОЧИЛЬНЫЙ10
• БРУСЕЛЬНИЦА10-1
• ВАЛЕК11
• ВЕРЕТЕНО12
• ВИЛЫ13
• ВОЛОКУША14
• ВОРОБЫ15
• ВЬЮШКА16
• ГРАБЛИ17
• ГРЕБЕНЬ18
• ГРЕБЛО19
• ГРОХОТ20
• ДЕРЯБКА21
• ДРАЧКА22
• ЕЛЬЦЫ23
• ЕЛЬЧИНА24
• ЕРМАК25
• ЖАЛЕЙКА26
• ЖЕРНОВА27
• ЖОМ28
• ЗАСТУП29
• КАТОК30
• КЛЕПАЛО31
• КЛЕТЕЦ32
• КНУТ33
• КОВАДЛО34
• КОЛОКОЛЬЧИК ПОДШЕЙНЫЙ35
• КОПАРЮГА36
• КОПАЧ37
• КОСА38
• КОСОБОЙКА39
• КОСУЛЯ40
• КОСУЛЯ КОСТРОМСКАЯ40-1
• КОСУЛЯ ЯРОСЛАВСКАЯ40-2
• КОЧЕДЫК41
• КРОСНА42
• КУРАШИМКА43
• КУТАСЫ44
• ЛОПАТА45
• ЛОПАТКА ТОЧИЛЬНАЯ46
• ЛУЧОК47
• МЕЛЬНИЦА РУЧНАЯ48
• МОЛОТИЛО49
• МОЛОТОК КОСНЫЙ50
• МОТОВИЛО51
• МОТЫГА52
• МЯЛКА53
• НАБРУСНИК54
• НАКОВАЛЕНКА55
• НАКОВАН56
• НАСОШКА57
• НОЖНИЦЫ СТРИГАЛЬНЫЕ58
• ОРАЛКА59
• ОРАЛО60
• ОТБОЙ61
• ПИЛА62
• ПЛЕТЕНКА63
• ПЛЕТЬ64
• ПЛИЦА65
• ПЛУГ66
• ПЛУГ ХОХЛАЦКИЙ67
• ПЛУГ РУССКИЙ68
• ПОДГАРНИК69
• ПОСОХ70
• ПРАЛЬНИК71
• ПРИУЗ72
• ПРИУЗЕНЬ73
• ПРИЮСЬ74
• ПРЯЛКА75
• ПЯЛЬЦЫ76
• РАЛО77
• РОЖОК ПАСТУШИЙ78
• РОПОТНЯ79
• САБАН80
• САМОЛЕТ81
• САМОПРЯЛКА82
• СЕВАЛКА83
• СЕРП84
• СМЫК85
• СНОВАЛКА86
• СОБАЧКА87
• СОВОК88
• СОХА89
• СОХА ДВУСТОРОННЯЯ90
• СОХА МНОГОЗУБЧАТАЯ91
• СОХА ОДНОСТОРОННЯЯ92
• СТАН93
• СТОЙКА94
• СТУКОЛКА95
• СТУПА96
• СУКОВАТКА97
• ТОПОР98
• ТОЧИЛКА99
• ТРЕПАЛО100
• ТРУБА ПАСТУШЬЯ101
• ТРЯСУХА102
• ТЮРИК103
• ТЯПКА104
• ХОХЛАЧ105
• ЦАПКА106
• ЦЕП107
• ЧЕГАНДИНКА108
• ШВЕЙКА109
• ЩЕТЬ110

БАРАБАНКА (БАРАБАН, БАРАБАНТА, ПАСТУХАЛКА, ПАСТУХАЛЬ, ПАСТУХАЛЬНИЦА, ПАСТУШКА, ПАСТУШНЯ, СТУКОЛКА)
— сигнальный инструмент пастуха, использовавшийся для управления стадом.

БАРАН
— приспособление для сматывания нитей с веретена в мотки.
Представлял собой две деревянные стойки, в верхнюю часть которых была вставлена подвижная ось с рукояткой для вращения. На оси были закреплены две пересекающиеся планки с рожками на концах, вращавшиеся в вертикальной плоскости. Работа на баране начиналась с того, что женщина (девушка) завязывала конец нити, намотанной на веретено, на одном из рожков. Затем она начинала крутить ручку барана, тогда планки приходили в движение, и нить с укрепленного в стойке веретена перематывалась на баран.

<

Представлял собой деревянную палку, круглую в сечении или четырехгранную, тонкую внизу, с утолщенной верхней частью, заканчивавшуюся рукояткой — круглым набалдашником или небольшим крюком. Батог вырезали такой высоты, чтобы он был чуть выше пояса пастуха. Зачастую около рукоятки батог украшали простейшим резным геометрическим орнаментом.
По поверью, пастух должен был тщательно хранить батог. В случае его потери или порчи он утрачивал власть над стадом и разрывал договор с лешим. Кроме того, считали, что прикоснове ние постороннего человека к батогу лишало его магической си лы, а также влекло за собой болезнь и даже гибель пастуха. Износившийся батог нельзя было выбросить, его следовало сжечь или пустить плыть вниз по реке.

Представлял собой металлический или деревянный стержень длиной около 60 см с грузом на одном конце и крючком, чашей на цепочках — на другом. На стержне точками или насечками отмечался тот или иной заранее отградуированный вес.

О безмене было составлено немало поговорок, пословиц, загадок: «Безмен не попова душа, не обманет», «Деньги на безмен, а товар на промен», «Кто не крещен, не рожден, а правдой живет?». В русской деревне безмен считался мужским орудием, так как именно мужчина решал вопросы, связанные с торговлей. Это нашло свое отражение в шутливой поговорке: «Била жена мужика лукошком: бух да бух, а мужик бабу безменом: тюк да тюк».

Вершалина — простейший вид бороны
Борона плетёная с лучком для запряжки лошади.
Борона плетёная. Вид снизу. XVIII-XIXвв. Костромская губ.
Борона рамочная деревянная с железными зубьями.
Борона рамочная железная фабричного производства
Н.Н.Каразин. Боронование. 1902. Литография.

Борона — орудие очень древнее. Она впервые упоминается на Руси в тексте свода законов Владимира Мономаха Русская Правда, датируемом 1114 г. Однако, вероятно, была известна славянам и в более ранние времена. Старинные бороны были по преимуществу деревянные с деревянными зубьями. Бороны с металлическими зубьями, как предполагают исследователи, появились довольно поздно. Даже в XVIII в. они представляли собой большую редкость для крестьянского и помещичьего хозяйства. Слово «борона» некоторые ученые связывают с общеславянским словом «оборона» — защита. Борона — это то, что сохраняло посевы от гибели, защищало их.

В мифологических представлениях славян борона является одним из самых ритуализированных предметов. Она наделяется апотропейной, т. е. защитной, и брачно-эротической символикой. Борона, имеющая острые зубья и решетку с ячейками, в магических действиях людей выступала как оберег: зубья «прокалывали » нечистую силу, а ячейки решетки могли «захватить» ее в свои сети. В южнорусских губерниях для защиты от ведьм и колдунов в ночь на Рождество, на Егорьев день и на Ивана Купалу, т. е. когда их вредоносная сила проявляется особенно активно, в хлеву ставили борону, направленную зубьями вверх или в сторону двери. Считалось, что для колдунов и ведьм она была непреодолимой магической преградой.

В русских деревнях существовало также поверье, что борона имеет какое-то отношение к нечистой силе. В народных сказках борона — транспорт, который используют черти, перемещаясь по миру, русалки ею расчесывают себе волосы. Верили, что через борону можно увидеть домового или лешего, а также в Иванову ночь колдунью, отсасывающую у крестьянских коров молоко.

Брачно-эротическая символика бороны на мифологическом уровне проявлялась весьма ярко. Она определялась наличием у бороны зубьев, вставленных в решетку: зуб осмыслялся как мужское начало, ячейка решетки — как женское. Как эротический символ борона выступала в свадебных песнях, главным образом тех, что исполнялись перед уводом жениха и невесты на брачную постель и после брачной ночи, в любовно-эротических частушках:

Уж я шел стороной,
Бороновать бороной,
Борона железная,
Поцелуй, любезная.

Борону использовали в девичьих гаданиях, связанных с замужеством, а также на разных этапах свадебного обряда. На масленицу жгли старую борону со словами: «Борона, догорай, наших девок разбирай».

В ряде мест Южной России девушку, вступившую в брачный возраст, сажали на борону и катали по деревне, показывая тем самым, что она готова к браку.

Существовал обычай на масленице возить по деревне на бороне парней, которые не торопились жениться или неоднократно получали отказ при сватовстве.

Борону укладывали и в сани к сватам в том случае, если жених не нравился, а семья невесты не решалась отказать на словах, боясь обидеть уважаемых людей.

Родителям невесты, утратившей девственность до свадьбы, забрасывали на крышу дома борону, выражая тем самым претензии к ним.

Кроме того, в последний день свадьбы или в Чистый понедельник молодоженов сажали на борону и везли мыться в баню, заставляя их по пути целоваться.

Борона применялась и в лечебной магии. С помощью зуба, выдернутого из бороны, и заговора старались вылечить зубную боль.

Нередко борону использовали знахари при лечении импотенции у мужчин. Так, один из способов лечения предлагал мужчине, страдающему «невстанихой», пойти на утренней заре к колодцу, набрать воды и перелить ее несколько раз из чашки в чашку через борону. При этом знахарь произносил нужные слова, а затем выливал воду на что-нибудь твердое.

— колокольчик подшейный трапециевидной, квадратной, прямоугольной формы из кованого железа, жести. Его подвешивали на шею домашних животных при их свободном выпасе.

С боталом связано множество поверий. Самым распространенным было поверье о том, что его звук может отпугивать диких зверей от коров, защищать их от нечистой силы. К тому же крестьяне считали, что если ботало навесить на молодую стельную корову, то она благополучно отелится.

Она представляла собой доску или деревянный брусок с короткими деревянными или железными частыми зубьями, вбитыми в один ряд. Пучок льна продергивали через зубья, при этом

Брусок убирали обычно в деревянную четырехгранную коробку без крышки, выдолбленную из осины или березы. Она имела на двух сторонах ушки, через которые был пропущен короткий ремешок или веревочка для привязывания брусельницы к поясу косца. Зачастую поверхность брусельницы украшали резным геометрическим орнаментом, выполненным в технике выемчатой резьбы, трехгранной или ногтевидной. Лопатка точильная, более плоская, чем брусок, хранилась в плетеном (реже кожаном) продолговатом футляре. Его плели из бересты или липового лыка, укладывая полосы под углом друг к другу. Иногда брусельницу закрывали треугольной крышкой, сплетенной вместе с основной емкостью. Плетеные и кожаные футляры также привязывали к поясу за ремешок или веревочку, пропущенную в ушки.

Изготавливался из песчаника в форме вытянутого четырехгранника длиной около 14—20 см, шириной — 3—5 см. Брусок, но более плоский, вставляли иногда в деревянный овальный ободок. Бруском на сенокосе выправляли лезвие косы. Это проделывали несколько раз, так как во время работы лезвие косы, соприкасаясь с жесткой травой, натыкаясь на корни, мелкие камешки, тупилось, получало зазубрины. С помощью бруска его подтачивали, а затем подправляли лопаткой точильной. Брусок хранили в БРУСЕЛЬНИЦЕ.

Представлял собой деревянный массивный брусок прямоугольной или трапециевидной формы с короткой рукояткой. Для увеличения силы удара его делали слегка выгнутым в средней части. Рабочая поверхность валька была ровной и гладкой. Верхнюю его сторону зачастую украшали геометрической резьбой, росписью или окрашивали масляной краcкой.
Вальки иногда использовали и для обмолота конопли. Хотя чаще обмолот проводился цепами или путем обивания конопляных стеблей о лавку.
Валек использовали также для стирки белья.

Веретена вытачивали из сухого дерева, преимущественно из березы, на простейшем токарном станке, известном еще в Древней Руси. Один или оба конца веретена заостряли. Его длина могла колебаться от 20 до 80 см.

Вилы:
1 — гумённые. XI в. Новгород;
2 — наземные. XIX в.

Вилы — орудие, распространенное еще в Древней Руси. Археологи находят их уже в культурных слоях X—XI вв.
В верованиях русского народа вилы выступают как апотропеи, т. е. предметы, защищающие от злых духов, нечистой силы, колдунов. Так, например, вилы втыкали в притолоку дверей хлева накануне Иванова дня, чтобы закрыть вход колдунье, якобы в эту ночь отбирающей молоко у коров. Вилы втыкали в потолок при тяжелой агонии грешника или колдуна, чтобы облегчить душе расставание с телом. Вилы выступали как атрибут некоторых персонажей ряженья, например козы.
Русский фольклор богат загадками о вилах: «Шла свинья по овину, размыкавши сено по рылу», «Бегуньки бегут, скрыпульки скрыпят, роговатики везут, маховатики колотят».

ВОЛОКУША
— орудие для заволакивания семян после пахоты, представляет собой несколько молодых тонких березок с ветвями. Березки связывали у комлей веревкой, другой конец которой соединяли с постромками. Через постромки лошадь припрягали к волокуше. Зачастую при работе с волокушей лошадь не использовали. Бороноволок, обычно подросток, тащил волокушу за комлевую часть по полю, закрывая семена тонким слоем поднятой ветвями земли.

Представляли собой деревянную стойку на основании — ногу с острием на верхнем конце. На острие надевали две перекрещивавшиеся, неподвижно сбитые планки с колышками, перпендикулярно воткнутыми в концы, — кресты. Моток надевали на колышки и закрепляли одним концом за вьюшку или привязывали к клубку. Кресты приводили в движение с помощью ручки, прикрепленной к стержню на вьюшке, или через клубок. Вьюшка при вращении или клубок при наматывании приводили в движение кресты вороб. Перемотка на вьюшку — часть процесса снования основы, так как на сновалку нитки должны идти с вьюшки.

Представляла собой деревянный или лубяной полый цилиндр с перекрестьями на концах, через которые проходил стержень с ручкой. Вьюшку закрепляли одним концом стержня в стене избы. При разматывании ниток с вороб вьюшку вращали за рукоятку, вращение вьюшки передавалось на воробы, и нити перематывались на нее. При сновании вьюшка поворачивалась от движения нити, вызванного движением вертящейся сновалки или руки человека, работавшего на рамочной сновалке

Грабли — древнее орудие крестьянского труда, причем в X— XIII вв. они были точно такими же, как и в XIX-XX вв. Русские крестьяне верили, что грабли с острыми зубьями могут быть использованы для изгнания нечистой силы, для защиты дома и скота от ведьм. В ночь на Ивана Купалу, когда, по поверьям, колдуны и ведьмы начинают беспокоить крестьян, грабли укладывали около дверей хлева, чтобы ведьма о них укололась

— орудие обработки растительных волокон и шерсти, использовавшееся для чесания трепаного льна и конопли, т. е. стеблей, прошедших обработку на мялке и трепале, а также для чесания вымытой шерсти.

Цель чесания — разъединение и равномерное распределение волокон относительно друг друга, отделение коротких волокон от более длинных и окончательное освобождение их от сорных частиц.

Гребень использовался также для закрепления кудели при прядении на веретене, выполняя роль прялки. Гребень для чесания волокна известен на Руси с глубокой древности. Он встречается при археологических раскопках в слоях XI-XII вв.

В народных верованиях гребень наделялся апотропейными, т. е. защитными и продуцирующими свойствами. Он очень широко использовался как оберег от нечистой силы, болезней людей и скота.

На святках принято было выносить гребень из дома, чтобы защитить скот от болезней, а людей — от змей.

Маленький чесальный гребень клали в колыбель, чтобы ребенка не мучила во сне нечистая сила и чтобы он спокойно спал.

Гребень, по поверью, мог принести людям удачу в делах, вылечить от болезней. Так, если расчесать овец чесальным гребнем, а вычесанную шерсть и сломанный при этом гребень выбросить в загон для овец, то у них будет много шерсти.

Если у женщины выпадали волосы, то ей советовали причесаться гребнем для чесания льна.

Гребень применялся также в обрядах. Новорожденной девочке пуповину отрезали на гребне. По поверью, это помогало ей стать хорошей пряхой. С той же целью кумовья, отправляясь крестить девочку, наступали на гребень.
В русской деревне словом «гребень» иногда называлась щеть, которую также использовали для чесания шерсти и трепаного льна с коноплей.

— сельскохозяйственное ручное орудие для окончательной очистки зерна от семян сорных трав и другого сора после его провеивания на лопате веяльной.

Представлял собой решето с лубяным обручем и мелкой железной сеткой диаметром около 80 см, высотой около 15 см. Грохот подвешивали к балке гумна на толстых веревках или металлических проволоках, закрепленных одним концом на ободе, а другим концом на крюке. К крюку привязывали проволоку, соединявшую его с балкой.

Веяльщик раскачивал и потряхивал грохот, благодаря чему семена сорных трав, более мелкие, чем зерно, проваливались в ячейки сетки. Крупный же сор при потряхивании и кружении грохота собирался вдоль обода и затем вынимался. Зерно, очищенное от сора, высыпали в мешки.

Грохот использовали преимущественно в южнорусских губерниях. В северных губерниях для вторичного провеивания зерна применяли обычные решёта или совки.

Драчка представляла собой брус с короткой рукояткой с набитыми на него в один ряд металлическими зубьями в форме ножа.

При работе сноп льна закрепляли на краю скамьи головками вниз и прочесывали несколько раз драчкой. Затем сноп переворачивали на другую сторону и опять прочесывали. Головки льна хорошо отделялись от снопа, но часть из них оказывалась разрезанной острыми ножами.

Это орудие применяли лишь в тех местах, где стебли льна после обмолота вымачивали в мочилах.

На жалейках пастух исполнял сигналы и наигрыши, с помощью которых управлял стадом. Один наигрыш собирал стадо, другой разрешал коровам разойтись по пастбищу, третий предупреждал об опасности и т. д.

Конструкция ручной мельницы была достаточно проста. Она состояла из массивного стола на ножках, на котором находились собственно жернова — два круглых в сечении камня твердого кварцевого песчаника. Они могли быть цельными, вырубленными из одного камня, или составными, изготовленными из нескольких подобранных один к другому камней. Составные жернова делали чаще, так как довольно сложно было найти большие камни, однородные по плотности и шероховатости.
Нижний жернов, неподвижно закрепленный на столе, назывался лежняк, нижняк, постав; верхний — бегунок, бегун, верхняк.
Диаметр жерновов достигал обычно 40—60 см при толщине 10—20 см.

Маслобойные тиски - жом. Схема.

Семена льна и конопли закладывали в жом после предварительной подготовки. Прежде всего необходимым ее этапом было просушивание семян в овине, риге или специальных сушильнях. Из хорошо высушенного семени масло получалось более чистое, с меньшим количеством примесей, таких как льняной сок, водный раствор белка, сахара, камеди и т. д.

Второй этап состоял из размельчения семян. Это было необходимо для того, чтобы разбить твердую, плотную оболочку ядра семени, в котором заключено масло. Размельчение проводили в ступах или толчеях. Полученная же семенная мука называлась мезга.

Следующей частью подготовки семени к получению масла было нагревание мезги. В процессе нагревания уменьшалась вязкость раздавленной массы семян, что помогало лучшему выделению масла. Мезгу укладывали в холщовый мешок, который служил фильтром для масла, задерживая твердые части семян. Ткань для мешка выбирали крепкую, позволяющую выдержать давление пресса, но в то же время тонкую, не способную впитывать в себя большое количество масла.

Состоял из деревянного или железного плоского налопатни- ка и деревянной рукоятки.

Заступ — орудие, известное русским с глубокой древности. При археологических раскопках русских городов находят большое количество заступов, аналогичных деревянным заступам XIX в. Работа деревянными заступами с железными оковками изображена на миниатюрах Радзивилловской летописи, датируемой XV в.

Катки для молотьбы:
1 - с тележкой и оглоблями, на тележку обычно клали груз, тем самым увеличивая тяжесть катка;


2 — деревянный зубчатый. XIX в. Ярославская губ.;


3-е тремя деревянными зубчатыми валами (трехбарабанный).


4 - каменный рубчатый.
XIX в. Обл. Войска Донского

В каток впрягали лошадь, обычно через постромки, шедшие от хомута к короткой деревянной палке (вальку), скрепленной через подвижное кольцо с рамой. Кольцо свободно передвигалось по одной стороне рамы, позволяя легко маневрировать катком на току. Лошадь иногда впрягали в деревянный каток и через оглобли, один конец которых скрепляли с металлической осью.

Катки для молотьбы в русских деревнях появились довольно поздно, вероятно в середине XIX в. До этого времени для быстрого обмолота значительного количества зерна использовали животных, которые копытами выбивали зерно из колосьев, разложенных на току. В некоторых деревнях обмолот проводили телегами с запряженными в них лошадями.

Состоял из короткой рукоятки — кнутовища и длинной рабочей части — кнута. Кнутовище вырезали из березы, ели, можжевельника. Кнут выплетали из вымоченных и вытрепанных льняных или конопляных волокон и заканчивали заплетенным косичкой конским волосом. В некоторых губерниях его изготавливали из переплетенных полос сыромятных кож с гибкой проволокой или стальным тросиком на конце. Длина собственно кнута была от 3 до 10 м.

А. А. Пластов. Витя-подпасок. 1951. Масло.

Пастух обычно носил кнут, свернутый кольцами, на левом плече или справа на поясном ремне таким образом, что его конец свисал за спиной и волочился по земле. Кнут использовался как сигнальный шумовой инструмент. Ударяя им о землю, пастух производил сильный хлопок, подгонявший стадо. Щелканье кнутом сопровождалось уханьем, гиканьем, различными криками: «вперед, вперед», «домой, домой» и т. д. Резкое щелканье кнута ранним утром напоминало хозяйкам о том, что стадо уже идет с пастухом на пастбище, вечернее щелканье означало появление стада в прогоне, приход его в деревню.

Кнутом пастух никогда не бил скот. Считалось, что каждый удар кнутом, наносимый скотине, отбирал у пастуха силу и влек за собой Божье наказание. По поверью, у пастуха, нарушавшего запрет, медведь мог задрать корову, волки разогнать стадо, а коровы, обидевшись, забрести в чащобу.

Кнут использовался пастухами только при пастьбе на больших лесных полянах, по дороге на пастбище и при возвращении в деревню. В лесу с ним работать было трудно.

Кнуту, так же как и другому пастушьему инвентарю, приписывали различные магические свойства, обеспечивавшие успех пастьбы. Верили, что кнут, особенно заговоренный колдуном, обладал способностью защищать пастуха и скот от грозящих во время летнего выпаса бед. Для придания кнуту магической силы его делали из материалов, обладавших, по мнению крестьян, особыми волшебными свойствами. Например, выплетая кончик кнута, так называемую хвостицу, использовали волосы из гривы стельной кобылицы или девятилетнего жеребца. Кнутовище старались сделать из можжевельника — дерева, по верованиям русских, отгоняющего нечистую силу. Считалось, что, по-особому щелкая кнутом, пастух вступал в контакт с лешим, с которым якобы заключил договор перед началом пастбищного сезона.

Существовало поверье, что через кнут нельзя переступать, отдавать его в чужие руки, ибо тогда он лишается магической силы, а пастух навлекает на себя несчастье.

— колокольчик, надевавшийся на шею домашних животных при их свободном выпасе.

Колокольчики подшейные:
1 — традиционной формы:
а — с надписью или орнаментом;
б — гладкий;
2 — сибирские:
а — с надписью или орнаментом;
б — гладкий;
3 — конической формы
(без юбочки или с неакцентированной юбочкой)

Колокольчики подшейные, как и колокольчики поддужные, отливались из медных сплавов, но отличались формой — обычно они были конусообразные, гладкие или полуграненые. Размеры колокольчиков были самыми разнообразными: более крупные предназначались для лошадей и коров, более мелкие — для овец. Их подвешивали на шею животных на ремешках или веревках, пропускавшихся через специальное ушко. При движении животного металлический язычок ударялся о внутренние стенки колокольчика, вызывая звон.

Колокольчики отливали таким образом, чтобы каждый из них имел собственное звучание. Хозяйка благодаря этому всегда могла определить местонахождение на пастбище своих животных. В русской деревне считали, что звон колокольчика отгоняет от животного нечистую силу, спасает его от гибели при нападении волков.

Коса-горбуша. XIX в. Вологодская губ.



Коса-стойка с двумя ручками.

Ножи-полотна разной формы.
Начало XX в. Вологодская губ.

Коса г о р б у ш а — приспособление для скашивания травы на гористых и неровных местах, лугах, заросших кустарником, засоренных пнями, кочками и камнями. С XV-XVI вв. наряду с горбушей получила распространение коса-стойка, применявшаяся для работы на ровных, заливных лугах.

Коса-стойка (л и т о в к а) — приспособление для заготовки сена и уборки зерновых культур. Она конструктивно отличалась от косы-горбуши. Состояла из рукояти — косовища (косовье, косо- вило, косье, косьевище) и ножа — полотна.
Как предполагают ученые, в XV—XVI вв. коса-стойка использовалась в крестьянском хозяйстве только для заготовки сена.
С XVIII в. ее стали применять и для уборки урожая. Причем до середины XIX в. с ее помощью убирали горох и гречиху, а при плохом урожае — ячмень, рожь и овес.

Со второй половины XIX в. в южных губерниях Европейской России коса стала основным орудием уборки урожая яровой пшеницы и использовалась, правда, довольно редко, для косьбы ржи и овса. Косе-стойке отдавали здесь предпочтение в связи с тем, что ею можно было быстрее, чем серпом, и с меньшими потерями убрать хлеб. Кроме того, при скашивании зерновых культур больше получалось соломы, так как коса срезала стебли почти у самой земли.

Корпус косули состоял из плотины (стойки) с надетым на нее лемехом, рогаля, резца, отвала, стужня (грядиля), подмоги, поперечины и оглобель.
У косули, как и у сохи, не было полоза. Точкой опоры ей служил лемех.

Различные варианты косуль обозначались разными терминами: кунгурка, владимирская косуля, вятская, вологодская, казанская, костромская, ярославская. Но большинство из них отличалось лишь по форме или материалу отдельных деталей. Некоторое принципиальное отличие имели только две разновидности косуль: костромская и ярославская. Оглобли костромской косули, как и у сохи, вставляли в рогаль. Оглобли ярославской косули закрепляли в нижней или средней части плотины около лемеха.

Косуля, орудие более мощное, чем соха, была изобретена, как предполагают исследователи, в XVII в., когда в связи с ростом населения и сокращением хороших старопахотных земель появилась необходимость в разработке значительного пространства новых, не тронутых пахарями. Местом ее изобретения принято считать земли древнего Владимиро-Суздальского княжества, т. е. Владимирскую, Костромскую, Ярославскую губернии.

Косуля костромская и ее части:
а - плотина;
б — плотина, вид сбоку;
в — лемех;
г — резец без ручки;
д — резец с ручкой;
е — отвал;
ж — стужень.

Характерной особенностью косуль этого вида было прикрепление оглобли к рогалю. Такие косули были наиболее популярны в русской деревне и имели несколько вариантов (владимирская косуля, вологодская, вятская, казанская), мало отличавшихся друг от друга.

Косуля ярославская:
а — оглобли;
б — рогаль;
в — плотина;
г — лемех;
д — отвал;
е — стужень;
ж — резец.

Отличалась от костромской косули местом прикрепления оглобель и стужня. Оглобли ярославской косули укрепляли не в рогале, а в плотине, в ее середине или в нижней части около лемеха. Причем в месте своего скрепления с плотиной они были соединены в единое целое, затем расширялись и становились полукруглыми после поперечины. Стужень поэтому устанавливали выше оглобель, в верхней части плотины.

Таким образом, косуля являлась орудием с низким прикреплением тяговой силы, т. е. переходным вариантом между сохой и плугом. С сохой ее сближало отсутствие подошвы, а с плугом — низкое прикрепление оглобель. Кроме того, некоторые виды ярославской косули имели более крупный, чем костромская, лемех и маловыгнутый отвал, прикрепленный к плотине под прямым углом, если учитывать направление движения. Низкое прикрепление тяговой силы делало пахотное орудие устойчивым, плотно идущим в земле, а форма лемеха и отвала позволяла сильно дробить пласт земли, делая его достаточно легким для боронования.

Кочедыки:
1 — севернорусский, Костромская губ.
2 — западнорусский, Смоленская губ.
3 — севернорусский костяной, Вологодская губ.


Кочедык.

Встречались как металлические, так и костяные кочедыки, последние изготавливались из расщеплённых костей животных.

Кочедык также использовался для изготовления других предметов из луба, a также для сдирания коры с деревьев.

Стальные кочедыки, встречавшиеся у украинцев, использовались также в качестве кресала для высекания огня.

Кочедык имеет древнюю историю: известны кочедыки каменного века. Исторически кочедык являлся одним из наиболее распространённых орудий труда.

Его отселе кочедыком не выковырнешь, прижился.
Такой работящий, что помер с кочедыком в руках!
Не спеши языком, торопись кочедыком.

Мужик кочедыком, а чистомойка (чистоплюйка) языком.

Курашимка —усовершенствованная соха.
XIX в. Пермская губ.


Лемех сохи-курашимки.

Конструкция лопат, размеры, форма и материал определялись их назначением. Лопаты, предназначенные для разных работ, носили разные названия: заступ, лопата веяльная, лопата гумённая, лопата хлебная, лопата для снега и т. д.

Лопата — орудие, без которого невозможно ведение земледельческого хозяйства, была известна русским с давних времен.
При археологических раскопках Великого Новгорода, Пскова, Рязани находят большое количество как цельных лопат, так и их деталей.

Общая длина лопатки — около 25—40 см, третью часть ее занимает рукоятка; ширина рабочей части — около 6—8 см. Рабочую часть лопатки натирали мокрым песком, державшимся на ней благодаря глубоким нарезкам и дегтю, которым ее смазывали.

Лопаткой направляли, т. е. острили лезвие обычно после заточки его бруском точильным. Лопатку, положенную в специальный футляр — брусельницу, брали с собой на покос, прикрепляя к поясу.

Лучок со струной для разбивания шерсти.
XX в. Брянская обл.:
а - струна;
б — кобылки;
в — натягович;
г — кольцо;
д - чапелка;
е — решетка;
ж — упорище


Лучок — инструмент шерстобитов.
XIX в. Орловская губ.

Это шерстобитное орудие включало в себя собственно лучок (шерстобил), решетку и боек (било, катеринка, матренка, напалок).
Лучок представлял собой круглую в сечении, хорошо обтесанную березовую палку длиной около 2 м, диаметром около 8— 10 см. На его концах укрепляли кобылки — четырехугольные дощечки, через которые натягивали струну из овечьей кишки. Лучок (шерстобил) подвешивали к ввинченному в стену кольцу с помощью веревочной петли.

Решетка состояла из длинных, горизонтально положенных тонких пластинок, неплотно соединенных друг с другом. Один конец решетки прикрепляли к стене под лучком, а другой — подпирали палкой, втыкавшейся в стену несколько ниже того места, где закрепляли верхний конец решетки. В результате решетка оказывалась прогнутой под лучком, а его струна находилась от нее на очень незначительном расстоянии. С боковых сторон к решетке подвязывали фартук — кусок холста.
Боек — это деревянный брусок около 20—30 см в длину, 10— 15 см в ширину с утолщением на рабочей части и сквозной выемкой для руки.

Овечью немытую шерсть укладывали на решетку таким образом, что ее касалась струна лучка. Затем шерстобит, придерживая левой рукой на весу лучок, ударял по струне бойком, придавая ей колебательное движение. Струна разбивала верхние слои шерсти, та падала на фартук, а сор высыпался на землю через отверстия между пластинками решетки.

При работе струна издавала очень специфический звук, своеобразное жужжание, по которому хорошо узнавалось, насколько опытен работающий с лучком мастер.
Работа с лучком была довольно сложным делом, и поэтому им занимались только профессиональные мастера. В больших селах имелись шерстобитные мастерские, где всем желающим оказывали услуги по битью шерсти. Некоторые же шерстобиты ходили с инструментами по деревням, предлагая крестьянам свои услуги.

После битья шерсть мыли в горячей воде и чесали на гребнях или щетях.

- инструмент для отбивания косы -стойки на бабке с металлической рабочей частью в виде бруска, заостренного с одного или двух концов, и деревянной рукоятки, вставленной в сквозное отверстие металлической части. Рабочая часть молотка имела длину около 15 см, высоту и ширину — около 3 см. Четырехгранная или круглая в сечении рукоятка делалась длиной около 25—30 см. Молотком ударяли по лезвию косы, положенной на бабку, для придания ему нужной тонины.

Представляло собой деревянный стержень с развилкой на одном конце и короткой, перпендикулярно к нему прибитой планкой на другом конце. При работе веретено закрепляли вертикально в специальной стойке, а конец нитки привязывали к рогульке мотовила. Затем начинали вращать мотовило, перематывая нити с веретена в мотки.

Мотыги разных типов.
XIX в. Вологодская губ.

— ручное почвообрабатывающее орудие, использовавшееся для разрыхления поверхностного слоя почвы, подрезания сорных трав и прореживания растений.

Мялки щелевые. XIX в.:
1 - сделанная из копани:
а - ножки,

б - било (язычок),
в - щёчки;
2 - на ножках, сделанных
из корней дерева:
а — ножки,
б — язычок,
в — щёчки


Двухвальная металлическая мялка фабричной работы.
Конец XIX в.

— приспособление для обработки тресты — стеблей льна или конопли, освобожденных от головок льна, вымоченных в мочилах и высушенных в овинах или ригах. С помощью мялки разламывалась древесина, освобождался лубяной слой стеблей, состоявший из множества волоконцев.
В русской деревне были известны щелевые и круговые мялки.

Ножницы стригальные из согнутой пластины:
1-ХI-ХIIIвв.;
2,3-XIX в.

Их изготавливали из железной упругой пластины, согнутой вдвое. Концы такой пластины заходили друг за друга и использовались как лезвия. При работе ножницы нужно было держать за сгиб пластин.

Пилы:
1 — ножовка;
2 - двуручная. XX в.

— многолезвийный режущий инструмент, использовавшийся в крестьянском хозяйстве для распиливания древесины.

Она состояла из короткой деревянной рукоятки (25—60 см) и собственно плети (длиной около 1 м) —- двух-трех скрученных полос сыромятной кожи, завязанных узлом на конце. Плеть скрепляли с рукояткой гвоздями. У основания рукоятки прибивали кожаную петлю, в которую продевали кисть правой руки.

Плеть, как и любое другое орудие пастуха — батог, кнут, 6арабанка, пастушья труба, пастуший рожок, — считалась предметом сакральным, наделенным магической силой, помогающей пастуху в пастьбе. На нее распространялось такое же табу, как и на все пастушьи орудия: никто из посторонних не имел права дотрагиваться до плети, переступать через нее, использовать для каких-либо целей.

Выдалбливалась из цельного куска дерева, преимущественно березы, или из нароста на березе — свала. Плицы, выдолбленные из ствола дерева, имели черпак прямоугольной формы с полукруглым дном, двумя невысокими бортиками и короткую рукоятку.

использовавшееся для вспашки плотной, дернистой черноземной почвы, для подъема целины, залежей.

Слово «плуг» славянского происхождения и означает «плывущий, ползущий по земле».
В русских деревнях были распространены плуги трех видов: малороссийский, русский и сабан.

Плуги разных типов отличались деталями конструкции, размерами, однако все они имели полоз, асимметричный лемех и резец.
Такое устройство плуга позволяло отрезать пласты земли по вертикали, подрезать их снизу, переворачивать на одну сторону и приваливать один к другому. Глубина пахоты на целине была не менее 13—18 см, на мягкой земле — 31 см, а ширина пласта достигала 50 см. Плуг, имевший полоз, плотно прижимался к земле, как бы «плыл» по ней, не выскакивая из борозды. Все это давало возможность пахарю поднимать тяжелые дернистые почвы, т. е. работать на земле, не поддающейся легкой пружинистой сохе.

Плуг, по представлениям русского народа, обладает магической силой. Считалось, что лемех плуга, положенный под стол в ночь на Новый год, даст плодородие земле. С помощью плуга можно предотвратить гибель скота и людей. Для этого надо ночью пропахать плугом борозду вокруг деревни, выполняя определенные ритуальные действия. В подобном обряде участвовали только девушки и старые женщины. Они надевали длинные белые рубахи, распускали волосы, причем одна или две из них впрягались в оглобли плуга, а еще одна — управляла им. Остальные шумели, кричали или пели на мотив погребальных песнопений:
Вот диво, вот чудо:
Девки пашут,
Бабы песок рассевают!
Когда песок взойдет,
Тогда к нам смерть придет!

Плуг малороссийский:
а — лемех, вид сверху;
б — то же, вид снизу;
в — полоз, вид снизу;
г — стойка;
д — резец;
с — отвал;
ж — крепление грядиля к правилу передка.

использовавшееся на степных черноземах, очень плотной, дернистой почве для подъема целины, залежей, реже на старопахотных землях при трехполье.

Название малороссийский этот плуг получил по месту своего происхождения — украинским степям. В России же он часто встречался в хозяйствах крестьян и казаков южных и юго-восточных губерний.
Корпус его был типичным для плугов, т. е. состоял из полоза с лемехом, резца, рукоятки, грядиля, передка с колесами, но имел и некоторые своеобразные черты. Его рукоятки составляли единое целое с полозом, а грядиль был укреплен в самом низу левой рукоятки, над пятой полоза. Полоз же соединялся с дышлом деревянной стойкой.
Это был громоздкий и тяжелый плуг, в который запрягали до шести пар волов. Низкое прикрепление грядиля делало его очень устойчивым, а ход ровным и плавным. Крупный лемех, представлявший железный прямоугольный треугольник длиной 63 см, шириной 54 см, хорошо вспахивал вязкий и твердый дерн южнорусских степей, отрезая и переворачивая пласт земли шириной до 50 см.

Плуг русский:
а - лемех;
б — полоз;
в - отвал;
д — резец;
е - рукоятки;
г — грядиль.

Севернорусская прялка из копани:
1 - общий вид;
2 - схема изготовления.
XIX в. Вологодская губ.


Лопасти (навершия) прялок
(а, б, в, г).
Прялка:
1 общий вид:
2 — донце прялки.
XV в. Новгород


Прялки.
XIX - начало XX в.
Вологодская губ. Роспись


Ф. М. Славянский.
Крестьянка с прялкой.
Конец 1830-х. Карандаш.

Прялки представляли собой конструкцию, состоявшую из лопасти на ножке и горизонтально положенного донца. Они могли быть цельными, т. е. их лопасть, ножка и донце были вырезаны из копани — ствола дерева, выкопанного с корнем, или составными, когда ножка прялки вставлялась в донце.

Прялки изготавливали из ели, березы, липы, осины, дуба, клена, ясеня. Предпочтение отдавали древесине ели и березы. Из ствола ели, выкопанной с корнем, делали цельные прялки, из березы — составные.

Прядение было достаточно тяжелым и длительным процессом: 16 кг кудели опытная пряха выпрядала за 955 часов (это 40 суток непрерывной работы). Пряли обычно все женщины семьи: девочки после семи лет, девушки, женщины и старухи.
Прядение начиналось на время Филиппова (Рождественского) поста и продолжалось с небольшим перерывом во время святок, до масленицы.

Девушки обычно пряли на посиделках, собираясь все вместе в специально нанятой для этой цели избе. На посиделки приходили парни, которые наблюдали за работой девушек. Это нашло свое отражение в частушке:

Вот те прялка, вот те лен
Вот те сорок веретен,
Ты сиди попрядывай,
На меня поглядывай!

В русской деревне хозяйки, не имевшие дочерей или невесток, обычно раздавали кудель деревенским девушкам. В благодарность за работу хозяйка устраивала девушкам хорошее угощение, на которое они могли привести с собой по одному парню — «захребетнику».

По обычаю, распространенному в русских деревнях, прялку девушке должен был подарить ее отец, дед или брат. Свою первую прялку девочка получала в шесть-семь лет, когда мать решала, что дочка «вошла в разум», т. е. вышла из младенческого возраста. Волосы, до этого распущенные по плечам, ей заплетали в одну косу, надевали поверх рубахи сарафан, вставляли в уши сережки и вручали прялку. Все это означало, что девочка подросла, стала «ярицей» и ей пора приниматься за обучение главному женскому делу — прядению.

Прялку в русской деревне воспринимали как символ девушки. Поэтому и рисунки на прялках зачастую рассказывали о девичестве как о счастливой поре жизни. Так, например, на северодвинских прялках, изображены цветы с резными листьями, пирующие женщины, сказочные птицы. Весь этот пышный орнамент, выполненный на светлом фоне красной, зеленой, коричневатой, желтой краской с черными контурами, напоминает тот райский сад, описание которого дано в старинных старообрядческих книгах.

В то же время многие сюжеты росписи на прялках, особенно северодвинских, носили явно нравоучительный характер. Они передавали в образной форме те правила, которым должны следовать в своей жизни достойные девушки и «добрые жены».

На некоторых прялках нравоучительный смысл был выражен не только сюжетными картинками, но и текстом. Так, на одной прялке из села Борец Вологодской губернии под изображением двух лисиц, грызущих куропатку, есть надпись: «Разорить гнездо чюжое, грех болшой, болшое зло, преступление такое здесь у нас произошло».

Вышивка:
1 - крестом;
2 - браным шитьем;
3 - росписью;
4 — счетной гладью
и росписью.


Подзор - украшение свадебной простыни.
XIX е. Нижегородская губ.

Представляли собой прямоугольную деревянную раму или круглый обод из гибкого прута. Ткань растягивали внутри пялец, прикрепляя толстыми нитками. Пяльцы при вышивании упирали в стол, придерживая их левой рукой. Наряду с такими пяльцами простейшего типа в деревнях были распространены и пяльцы более совершенной конструкции, состоявшие из двух тонких деревянных ободков, надевавшихся друг на друга и тем самым зажимавших ткань; пяльцы прикреплялись к столу деревянным зажимом.

Пяльцы в виде большой четырехугольной рамы на ножках использовались только в тех деревнях, где вышивание превратилось в промысел.

Вышивание как домашнее занятие было довольно широко распространено в русской деревне. Этой работой, как правило, занимались девушки. Замужние женщины за нее садились редко. Вышивать начинали обычно во время Великого поста, когда после зимней тьмы наступало светлое время. Этой работой девушки были заняты до мая-июня — времени активных огородных и полевых работ.

В русской деревне умение вышивать было для девушки обязательным. В старинной песне говорилось, что девушка не должна «спать, дремать», а должна «шить платочки-то золотом, выводить круги чистым серебром».

Это мастерство проверялось во время всего хода свадебного ритуала, когда невеста раздаривала жениху и его родне, всем поезжанам — участникам свадьбы вышитые полотенца и платки. Однако самым важным моментом проверки умения вышивать был тот день свадьбы, когда вышитые рукой невесты вещи в составе приданого привозили в дом мужа и развешивали по стенам на обозрение всем приходившим на пир родственникам и гостям. Хорошо вышитые полотенца, платки, рубахи, обилие вышивки свидетельствовали, как считали крестьяне, не только о трудолюбии будущей хозяйки дома, но и о ее «разуме».

Вышивание считалось среди крестьян не просто ремеслом, а «хитрым-мудрым рукодельницем», мотивы же, вышитые на вещах, были не просто узорами, а рассказом о мире, в котором живут люди.

Рало южнорусское. XIX в.:
а — ральник;
б — грядиль


Рало деревянное. XII в.:
а — ральник;
б — грядиль;
в — рукоятка;
г — стержень



Рало трехзубое. XIII в.



Рало многозубое. XIX в.
Саратовская губ.

— почвообрабатывающее орудие с низким прикреплением тяговой силы, использовавшееся на залежах, одно из древнейших пахотных орудий восточных славян.

Название этого почвообрабатывающего орудия происходит от названия разветвления на стволе дерева — рала.

В Древней Руси рало использовалось для работы на залежи, черноземных дернистых почвах, для перепахивания вспаханных плугом земель и было распространено главным образом в ее южных степных районах.

В крестьянском хозяйстве XIX в. рало встречалось в южных районах расселения русского народа, а также на Дону, Кубани, Тереке, на Нижней Волге. Однако оно отличалось от старинного рала тем, что было многозубым и, соответственно, имело другой корпус.

Рожки пастушьи разной формы. XIX в.



А. Г. Венецианов.
Пастушок с дудкой. 1820-е. Масло. Фрагмент.
(В руках у мальчика пастуший рожок).

Рожок был инструментом с прямым стволом, с раструбом на одном конце и мундштуком — на другом. На стволе имелось шесть игровых отверстий для пальцев, при этом пять были расположены на лицевой стороне, одно на тыльной. Длина рожка — около 34 см, диаметр мундштучной чашечки — около 1,5 см.

В русской деревне существовало поверье, что звук рожка оберегает скот от гибели, отгоняя нечистую силу и диких животных. Крестьяне верили, что с помощью рожка пастух общался с лешим — хозяином леса, с которым он якобы заключал договор перед началом летнего выпаса. Договор предполагал помощь лешего в пастьбе скота и подношение ему даров. В случае пропажи коровы или теленка пастух выходил на кресты, т. е. перекресток двух лесных дорог, и призывал лешего, исполняя определенный наигрыш. Леший, якобы пришедший по сигналу, объяснял пастуху, почему исчезло животное.
Если оно было взято самим хозяином леса за оказываемые пастуху услуги, то с гибелью коровы приходилось смиряться.
Если же леший «пошутил», то пастух старался получить животное обратно с помощью даров. Он клал на перекрестке дорог яйцо, краюшку хлеба, а иногда даже щепотку чая, несколько кусков сахара и читал заговор: «Кто этому месту житель, кто настоятель, кто самодержавец, тот возьмите дар! Возьмите и домой скотинку пустите, нигде не задержите, ни за реками, ни за ручьями и ни за водами».

— трапециевидный выдолбленный из дерева колокол, который подвешивался на специальном кожаном или веревочном ошейнике на шею коровы при ее свободном выпасе.

Сабан однолемешный.
XIX в. Самарская губ.


Сабан двухлемешный.
XIX в. Уфимская губ.

Это орудие было известно русским в двух вариантах: однолемешный и двухлемешный сабан. Однолемешный сабан во многом повторял плуг малороссийский и состоял из полоза (подошвы), лемеха, отвала, резца, стойки, матки, рукояток, передка и грядиля.

Сабан, как и малороссийский плуг, был тяжелым, громоздким орудием. Его с трудом влекли за собой две лошади. Обычно в него впрягали от трех до пяти лошадей или три—шесть пар волов.

Двухлемешный сабан был орудием более легким, чем однолемешный. В него запрягали обычно двух лошадей. Сабан хорошо скользил по земле на полозе, резец отрезал пласт земли вертикально, а лемехи подрезали его по горизонтали. Глубину пахоты регулировали с помощью клинышков, вставлявшихся сверху или снизу заднего конца грядиля. Если клинья вставляли сверху, то пахота была более мелкой, если снизу — то более глубокой.
Сабаны были распространены главным образом в губерниях Нижнего Поволжья и на Урале.

Самопрялка — лежак:
а - колесо;
б - катушка-шпулька;
в - подножки;
г — шатун;
д - струна;
е — стояк;
ж - винт.
XX в. Новгородская обл.


Самопрялка — калаурот



Самопрялка — стояк:
а - колесо;
б — шпулька;
в - подножки;
г — шатун;
д - струна;
е — стояк;
ж — винт;
з — гонок.

Состояла из колеса, плоской подножки, шпульки с катушкой, деревянного шатуна, кожаного приводного ремня, или струны. Колесо соединяли со шпулькой струной, или ремнем, а с подножкой — деревянным шатуном.

Главным достоинством самопрялок являлась эффективность работы: в день можно было спрясть 400 г шерсти. Однако в прошлом веке в крестьянской среде самопрялка, появившаяся на Руси в конце XVII в., не была столь широко распространена, как веретено — более простое и дешевое приспособление.

Севалки. XIX в.:
1 — из соломы и корня сосны,
на веревочной лямке;
2 — плетенная из липового
лыка и обшитая кожей.



Сеятель с севалкой из луба,
закрепленной на ремне.
Начало XX в. Фото.

Севалки изготавливали из луба, бересты, плели из древесных корней, а также из ржаной соломы с переплетением ивовым и липовым лыком. Севалки делали с плоским дном, прямыми или расширяющимися кверху стенками, овальными или прямоугольными в сечении. Высота их была обычно около 25—35 см, диаметр дна — 30—35 см, ширина верха — 42—48 см.

Серпы разной формы. XIX в.


Жница.

Русские серпы XIX в. были сравнительно небольших размеров: расстояние от острия клинка до черешка, вставленного в рукоятку, колебалось в пределах от 21 до 35 см, ширина средней части клинка — от 1,8 до 3,5 см, высота дуги обычно составляла одну вторую расстояния от острия клинка до черешка.

Серпы изготавливали деревенские кузнецы по заказу крестьянок, но чаще их приобретали в деревенских лавочках или на ярмарках. В России существовало множество кустарных мастерских по выделке серпов. Особенно славились своими серпами кузнецы из Осташкова Тверской губернии, которые в год изготавливали до 20 тысяч серпов отличного качества, а также и серповщики Авдотьевской, Бережковской, Улыбышевской волостей Владимирской губернии, которые делали до 3 миллионов серпов в год.

С серпами на Руси был связан интересный обычай. В день памяти св. Захария Серповидна (8/21 февраля) русские крестьянки доставали серпы, воткнутые в переборку сеней, и кропили их крещенской водой, при этом приговаривая: «Не обережешь вовремя кривого серпа — не нажнешь в поле и снопа». После этого молились св. Захарию, надеясь, что он поможет им осенью быстро сжать хлеб.

С работой серпом обычно связывали представления о женской силе, ловкости. Старухи, вспоминая свою молодость, говорили: «Была молода, не только хлеб жевала, а и по сто снопов в день сжинала».

Серп — старинное орудие земледельца. Его находят при археологических раскопках на территории Европейской России в слоях VI—VII вв. Древнерусские серпы были аналогичны серпам, которыми жали русские крестьянки в XIX в., но размеры были меньше, в пределах от 19 до 33 см, меньшей была и высота дуги, составлявшая обычно не половину расстояния от острия клинка до черенка, а треть.

Серп — орудие труда, часто упоминающееся в русском устном поэтическом творчестве. В пословицах, поговорках, загадках обыгрывается его форма и назначение: «Маленькой, горбатинькой, все поле обошел и под кровельку ушел».

Сновалки:
1 - схема снования по стене;
2 — рамочная.
XIX в. Вологодская губ.


Сновалка вертящаяся:
а — рама;
б — ось;
в - острие оси;
г — брус;
д - вилочка.
XIX в. Вологодская губ.

С ее помощью нитки, подготовленные для основы ткацкого стана, разделяли на две большие группы, расположенные параллельно друг другу. При заправке на стан они становились верхними и нижними нитями зева.

В крестьянском доме использовали сновалки разного типа. Самой простой была сновалка в виде рамы длиной 2—3,5 м, шириной 1,3 м. В ее боковые планки вбивали колышки, и один колышек вбивали в нижнюю горизонтальную планку.

Снование на рамочной сновалке — процесс очень долгий и утомительный. В течение нескольких часов ткачиха должна была непрерывно переходить от одного колышка к другому: надо было пройти почти 16 км, чтобы насновать 38 м основы.
Более совершенным приспособлением для снования была вертящаяся сновалка. Работа на ней шла в пять раз быстрее, чем на рамочной, и была не столь утомительна, так как женщина работала стоя на месте.
Вертящиеся сновалки, заимствованные из фабричного ткачества, в деревнях были сравнительно редки, несмотря на их удобство в действии. Обычно в деревне имелось три-четыре рамочные сновалки или одна вертящаяся, которые по мере надобности брали для работы в дом.

1. Coxa. XIX в. С.-Петербургская губ.
2. Соха кодовая. XIX в. Олонецкая губ.


Русские сохи разных конструкций:
1 — черкуша (с кодовыми ральниками);
2 — соха-двусторонка с кодовыми ральниками;
3 — соха-двусторонка с перовыми ральниками.

Соха встречалась также и на юге, в степных районах, участвуя в обработке земли вместе с плугом.
Свое название соха получила от палки с развилиной, называвшейся сохой.

Устройство сохи зависело от почвы, рельефа местности, системы земледелия, местных традиций, степени обеспеченности населения.
Соха была удобна для крестьянской семьи тем, что свободно работала на самых узких и небольших по размерам пашнях, имела сравнительно небольшой вес (около 16 кг), стоила довольно дешево, легко ремонтировалась прямо на поле.

Были у нее и некоторые недостатки. Известный русский агроном И. О. Комов писал в XVIII в.: «Соха тем недостаточна, что излишне шатка и чрезмерно короткие рукоятки имеет, отчего владеть ею столь удручительно, что трудно сказать, лошади ли, которая ее тянет, или человеку, который правит, ходить с нею труднее» (Комов 1785, 8).

Другим недостатком сохи была мелкая вспашка (от 2,2 до 5 см) при первой пахоте поля. Однако она компенсировалась двухкратной или трехкратной вспашкой, вторичной вспашкой земли «след в след», т. е. углублением уже сделанной борозды. Сложность работы преодолевалась профессиональным навыком пахаря.

Соха — орудие древнее. Сошные ральники обнаруживаются археологами в культурных слоях IX—X вв. Первое письменное упоминание о сохе относится к XIII в.

Соха-двусторонка:
а — рассоха;
б — перовые ральники;
в — рогаль;
г — оглобли;
е — корец;
ж — поперечина;
з — подвой;
д — полица.

— почвообрабатывающее орудие с высоким прикреплением тяговой силы, использовавшееся для пахоты на легких почвах с большим количеством корней, а также на хорошо распаханных землях.

Соха-двусторонка была самой распространенной среди русских сох. Принято считать, что она появилась в русском быту на рубеже XIV—XV вв. или в XVI в. в результате усовершенствования сохи без полицы.

Соха многозубая:
а - рассоха;
б — кодовые ральники;
в — оглобли;
г - рогаль.
XIX е. Новгородская губ.

- почвообрабатывающее орудие с высоким прикреплением тяговой силы, разновидность сохи.

Характерной чертой многозубой сохи было наличие на рассохе от трех до шести широконечных, тупых ральников, а также отсутствие полицы. Такую соху использовали для заделывания весной после осенней вспашки яровых посевов, заволакивания землей семян овса, перепахивания земли после пахоты сохой- двусторонкой или сохой-односторонкой.

Многозубые сохи в XIX в. встречались довольно редко, хотя в более раннее время, в XII—XIV вв., они имели широкое распространение, пока не были вытеснены более совершенными типами сох.

Соха-односторонка с «брылкой», неподвижной полицей и пером-отвальцем:
а — рассоха;
б — ральники;
в — полица;
г — оглобли;
д — рогаль;
е — поперечина;
ж — крыло.
XIX в. Вятская губ.

Для сохи-односторонки, как и для сохи-двусторонки, характерно высокое прикрепление тяговой силы, наличие деревянной рассохи, раздвоенной внизу, перовых ральников и полицы. Однако рассоха односторонки имела более выгнутую форму, чем рассоха сохи-двусторонки, и иное расположение ральников. Левый перовой ральник такой сохи ставили вертикально к поверхности земли, другой же лежал плашмя. К левому ральнику прикрепляли неподвижно металлическую полицу — продолговатую лопатку, зауженную к концу. С правой стороны к рассохе прикрепляли небольшую дощечку — крыло,— помогавшую отваливать пласты земли.

Сохи-односторонки были распространены по всей территории России. Особенно сохи с брылой. Они являлись одним из основных пахотных орудий в северо-восточной части Европейской России, в Приуралье, Сибири, встречались в центральных районах европейской части страны.

Во второй половине XIX в. на уральских заводах стали изготавливать и более совершенные сохи-односторонки с брылой. Их рассоха заканчивалась одним толстым рожком-зубом, на который надевали широкий треугольный лемех с брылой. К лемеху прикрепляли сверху неподвижный металлический отвал. Сохи могли варьироваться по форме лемеха, расположению отвала, могли иметь зачаток полоза, характерного для плуга, но при этом прикрепление тяговой силы всегда оставалось высоким. Усовершенствованные варианты сох-односторонок носили разные названия: курашимка, чегандинка и прочие. Они получили распространение в Сибири и на Урале.

Усовершенствованные сохи-односторонки имели значительное преимущество перед сохой-двусторонкой. Они глубже пахали, шире брали пласт, лучше разрыхляли землю, были более производительными в работе. Однако они дорого стоили, достаточно быстро изнашивались, при поломке их было трудно отремонтировать в поле. К тому же они требовали в упряжку очень сильных лошадей.

Ткачиха.
1970-е. Вологодская обл. Фото.

В русских деревнях для изготовления тканей применяли горизонтальный ткацкий стан. Его конструкция была довольно сложна. Основу стана составляли две деревянные станины — рамы, поставленные параллельно на некотором расстоянии друг от друга. К ним крепили два навоя, набелки с бердом, ниты с подножками.

Ткацкий стан был в каждом доме, и каждая женщина умела ткать. Девочек начинали обучать этому мастерству примерно с десяти лет. К моменту своего замужества девушка должна была стать хорошей ткачихой. Основная работа по изготовлению тканей приходилась на Великий пост и продолжалась до начала посевных работ. Однако ткацкий стан могли ставить и осенью.

В некоторых деревнях осенью за ткацкий стан садились девушки, чтобы наткать полотна для своего приданого, или молодые женщины из больших семей. Осенью они делали ткани для себя, а весной для всей семьи.

С процессом тканья было связано много различных поверий. Считалось, что начало работы должно приходиться на раннее утро в «легкий день», совпадавший с полнолунием. Особенно удачным считалось начать работу в день, на который в прошедшем году приходился праздник. Прежде чем сесть за стан, надо было помолиться образу Божьей Матери или св. Параскевы Пятницы. Эти два образа вместе с языческой богиней Мокошью сливались в представлениях русских крестьянок в единый образ покровительницы прядения и ткачества.

Снопы укладывали между ступенями — жердями, положенными горизонтально на расстоянии 35 см одна от другой. В некоторых деревнях снопы на стойках просушивали сразу же после жатвы. В других же их вывешивали после предварительной сушки в суслонах. Такая двойная сушка нужна была там, где снопы не просушивали в овинах или ригах, а обмолачивали сыромолотом.

Ручная ступа с пестом для толчения льна и конопли.
Начало XIX в.

Ступа выдалбливалась из толстого ствола березы, осины, имела цилиндрическую или конусообразную форму, а ее внутреннее пространство было округлым. Она имела две ручки, выдолбленные из того же ствола дерева, которые служили для перестановки ступы с места на место. Если ручки отсутствовали, то ступу обычно делали с удобным перехватом посредине тулова. Ступы были тяжелыми, массивными, устойчивыми. Их высота достигала 80 см, глубина — 50 см, а диаметр отверстия — 40—45 см.

В народном сознании ступа и пест имели мифологическую окраску эротического характера. Ступа рассматривалась как воплощение женского лона, а пест — как воплощение мужского начала. В связи с такой символикой ступу с пестом широко использовали как атрибут свадебного ритуала. Так, в некоторых деревнях сваха, придя в дом к выбранной для парня девушке, пыталась обеспечить удачное сватовство, прокручивая вокруг себя ступу. В Южной России в день венчания женщины толкли пестом воду в ступе, чтобы обеспечить удачное проведение полового акта молодоженами.

Ступу с пестом использовали в различных шуточных играх, носивших эротическую окраску. Так, например, широко была распространена среди молодежи игра «венчание», при которой парня и девушку обводили вокруг ступы, изображавшей церковный аналой.

Ступу использовали также с магическими целями. Считалось, что в ступе можно истолочь болезнь, «перетолочь» больное животное на здоровое. Использование ступы для лечения связано с представлениями о том, что от болезни легче избавиться, расчленив ее на мелкие кусочки.

В русском фольклоре этот предмет хозяйственной утвари выступает и как атрибут Бабы Яги. Она «ездит в ступе, пестом погоняет, вперед метлой дорогу разметает». Ее полет якобы сопровождается страшной бурей и мором скота.

Ее изготавливали из нескольких (от 3 до 8) бронниц — пластин с сучьями на одной стороне, полученных из стволов елей или сосен, расколотых продольно.

Суковатка была распространена в северных и северо-западных губерниях Европейской России, преимущественно в лесных районах.

Суковатки, отличавшиеся простотой своего устройства, были известны восточным славянам еще в эпоху Древней Руси.

Рабочие топоры. XII—XIV вв.


Современные рабочие топоры:
1 - плотничий;
2 - специальный, используемый для плотницких ремонтных работ;
3 - столярный;
4 - колун - самый тяжелый из всех рабочих топоров;
5 - лесорубный.

Рабочая часть топора — стальное лезвие — по форме представляет собой трапецию с остро наточенным широким основанием. Верхняя часть лезвия, называющаяся обухом, имеет отверстие (проух), в которое вставляется изогнутое деревянное топорище. Форма рабочей части топора, ее толщина и размеры варьируются в зависимости от его назначения.

Топор всегда считался главным орудием в крестьянском хозяйстве: «Топор — всему делу голова», «Кабы не было топора, так и топиться давно пора», «Топор одевает, топор обувает, с топором весь свет пройдешь». Топор, использовавшийся главным образом в мужских работах, в обрядовой жизни выступал как знак принадлежности к мужскому сообществу.

Так, например, когда рождался мальчик, пуповину ему отрезали, подкладывая топор.

В семь лет, когда, по народным представлениям, заканчивалось детство и начиналось отрочество, мальчику подстригали волосы, при этом около него на лавку клали топор.

В обрядах, связанных с переходом в брачный возраст, собравшиеся мужчины заставляли юношу показывать свое умение во владении топором.

Как и любое другое колющее, рубящее или режущее орудие, топор, по представлениям крестьян, был прекрасным средством защиты от нечистой силы.

Трепало.
XIX в. Русский Север.
Резьба.


Трепала разной формы:
лопатообразное, ножевидное, мечевидное.

Его использовали для освобождения льняного и конопляного волокна от кострики, отрепьев — грубых частиц волокна, а также для разъединения крупных комьев, образовывавшихся на волокне после мятья на мялке. При работе трепалом крупные пучки волокон разъединялись на более мелкие. <
br> Трепало изготавливали из дуба, березы, клена и оно представляло собой плоское, хорошо обтесанное орудие на короткой рукоятке, имевшее форму ножа, клинка, меча или лопаты. Известны были также трепала в виде длинной плоской дощечки с закругленным концом. Размеры трепал были стандартными: длина — от 50 до 70 см, ширина — от 7 до 15 см. Эти орудия делали, как правило, тонкими и легкими, особенно те, что использовали при трепании льна, древесные волокна которого были более ломкими, чем у конопли. Для обработки стеблей конопли употребляли трепала более тяжелые.

В русской деревне красивое трепало считалось предметом гордости его хозяйки. На многих трепалах указывалось ее имя или ставился знак семьи: какая-либо геометрическая фигурка, по которой всегда можно было определить владелицу орудия. Довольно широко был распространен обычай дарить украшенное резьбой трепало девушке или молодой жене. В Тобольской губернии даже пели частушку:
Сделай, миленький, трепало, чтобы сердце припадало.
На средине вырежь круг — вековечный будешь друг.

1. Труба с изогнутым стволом. XIX в. Центральная Россия.
2. Труба с длинным прямым стволом. XIX в. Центральная Россия

Она имела прямой ствол (корпус), постепенно расширяющийся к раструбу. Ее изготавливали из двух половин гнутого, распиленного пополам, выструганного изнутри дерева, чаще можжевельника или рябины. Обе половины обматывали берестой или ивовой корой. В узкий конец трубы (противоположный раструбу) вставляли воронкообразный мундштук. Длина труб была различной: от 60 см до 1 м, диаметр раструба — около 6—10 см.

Труба — инструмент, не имеющий на стволе отверстий, поэтому воспроизводили на ней, пользуясь приемом передувания, только короткие, очень простые в интонационном отношении сигналы. Звук трубы был очень сильный, резкий и немного тревожный. Наряду с трубами такого типа в русских северных деревнях получили распространение инструменты, напоминавшие трубы симфонического оркестра или валторну. Их средняя длина составляла 50—90 см, диаметр раструба — 10—12 см, а мундштука— 1,5 см. Принято считать, что такие трубы в русском быту появились под влиянием помещичьих оркестров. Они обладали большими звуковыми возможностями, чем традиционные русские трубы.

Пастух при ходьбе носил трубу за спиной, на кожаном ремне, привязанном у мундштука и раструба. При игре он держал ее правой рукой.

Умение играть на трубе или ином сигнальном инструменте, таком как барабанка, рожок, жалейка, составляло обязательную часть профессиональных знаний пастуха. Звук трубы, раздававшийся в деревне с восходом солнца, являлся сигналом к утреннему подъему хозяев и выгону стада на пастбище, в вечернее время — означал приход стада в деревню.

Большинство сигналов- наигрышей пастуха помогало в управлении стадом. В первые недели выпаса пастух старался выработать у животных условный рефлекс на тот или иной наигрыш. Животные, особенно коровы, сравнительно легко усваивали то, что от них требовалось. Они хорошо понимали наигрыш «на продольную», исполнявшийся во время прохода стада по дороге на поскотину, сигналы «все свободны», «пора отдыхать», дававшиеся по приходе на пастбище, или «на водопой», «на сгон». Опытные пастухи обучали коров сигналу «опасно, собирайся в стадо», «волки», «всем направо», «всем налево» и т. д.

Умение пастуха собрать стадо на определенный наигрыш рассматривалось крестьянами как колдовское знание, а пастуший сигнальный инструмент — как инструмент волшебный, наделенный магической силой. Этой же точки зрения придерживались и сами пастухи.

К тому же, по распространенному среди пастухов мнению, каждый сигнал трубы должен был чередоваться с определенным заговором. В противном случае животные не будут следовать приказу трубы. Вот, например, заговор, произносившийся утром перед сигналом «на сгон»: «И беру я, раб Божий, на руки свой скот, милый и любимый, крестьянский живот, всякую доморощенную животину — комолую и рогатую, быков и поросов, малых телят и подтелков; шерстью пестрых, черных, красных, белых, серых, бурых и всяких сортов».

Несколько иной заговор читался пастухом вечером, перед тем как прозвучит сигнал «домой, домой»: «И как придет вечерняя заря, и заиграю я, раб Божий, пастырь (имярек), в рог или в трубу, я проговорю сии слова: собирайся, мой милый скот, крестьянский живот, быки и коровы, нетели и малые телята, идите, бежите ко своим домам, ко своим хозяевам».

Пастухи также считали, что звук трубы изгоняет всякую вредоносную силу: реальную (волков, медведей) и ирреальную (нечистую). По поверью, чтобы труба обладала необходимыми качествами, ее надо было сделать из можжевельника или рябины — деревьев, наделяемых в верованиях русского народа магическими свойствами.

Труба пастуха была для других людей неприкосновенной: запрещалось не только играть на ней постороннему человеку, но даже дотрагиваться до нее. Вышедший из употребления инструмент обычно сжигали или спускали вниз по реке.
Пастух использовал трубу в обрядовых действиях, совершаемых им в Егорьев день (23 апреля/6 мая) — первый день выгона скота на пастбище — и в дальнейшем во время пастьбы.

Цепы. Способы соединения ручки и била. XIX в.


Я. И. Каразин. Молотьба. 1902.

Состоял из била (молотила, цепца) — дубовой палки с утолщением на конце, деревянной рукоятки (цепильни, кадочки, катка, держалки) и пута (путца, гужа, гужины, пришвицы) — соединительного ремня из сыромятной кожи.

Рабочей частью цепа являлось било. Оно имело длину от 25 до 70 см, было круглым в сечении и довольно тяжелым, до 2 кг. Рукоятка, за которую его держал молотильщик, была хорошо выточенной, удобно лежала в руке. Ее длина равнялась расстоянию от земли до подбородка работавшего цепом человека.

Чегандинка — одноральная усовершенствованная соха:
а — плотина;
б — лемех;
в — отвал;
г — оглобли;
д — рогаль;
е — перечень;
ж — поперечина.
XIX в. Вятская губ.

Отличалась от однозубых сох-односторонок наличием пяты (зачаточного полоза), треугольного металлического лемеха и металлического отвала. Вместо подвоев плотину соединяли с поперечиной на оглоблях железным прутом — перечнем.

Чегандинка явилась результатом усовершенствования сох- односторонок кузнецами Чегандинской волости Сарапульского уезда Вятской губернии, имела много сходства с курашимкой.

Швейка.
1 - XIX в. Вологодская губ.
2.- конец XIX в. Архангельская губ.

Представляла собой невысокий деревянный столбик, вставленный в длинное деревянное донце. На верхушку швейки прикрепляли плотную подушечку из льняных очесов. При шитье женщина прикалывала булавками к подушечке край ткани, а затем садилась на донце, добиваясь устойчивого положения швейки. Левой рукой швея туго натягивала ткань, а правой делала иголкой стежки.

Орудия для чесания льна, конопли и шерсти. XIX в:.
1 — щеть;
2 — щётка с железными зубьями;
3 — щётка волосяная.

Использовалась для чесания волокон льна и конопли после трепания, т. е. для разъединения и равномерного распределения волокон относительно друг друга, отделения коротких волокон от более длинных и окончательного освобождения их от сорных частиц.

Чесание волокна на щети проходило следующим образом. Крестьянка правой рукой зажимала пучок льна, конопли или шерсти посередине таким образом, что один его конец приобретал веерообразную форму. Затем набрасывала веерообразный конец на зубья щети и неторопливо протаскивала его через них. Затем поворачивала пучок непрочесанной стороной и также протягивала сквозь зубья. Для выравнивания концов в пучке крестьянка обматывала лен вокруг поставленного для этой цели пирамидального стержня и резко дергала весь пучок, равномерно обрывая концы волокна.

Источник информации:
Шангина И. И.
Русский традиционный быт.
Энциклопедический словарь.
СПб. : Азбука-классика, 2003. - 688 с.